СОЦИАЛЬНАЯ ТЕОРИЯ ПОСТМОДЕРНИЗМА:
ИСХОДНЫЕ ПОСТУЛАТЫ.
В 80-е – 90-е годы постмодернизм уже
создал собственную специфическую традицию
социального анализа, которая втягивает в поле
своего воздействия все новые и новые сферы
научного исследования, все новые и новые научные
дисциплины, выступая своего рода
"экспортером" теоретического дискурса. Эта
традиция, которую мы – в известной степени
условно – называем социальной теорией
постмодернизма, существует не как целостная
концепция, а скорее как особое, довольно пестрое,
проблемное поле. Здесь соперничают различные
подходы, которые далеко не всегда можно свести к
общему знаменателю. Тем не менее исследователи
постмодернизма постоянно сталкиваются с
определенным набором понятий и представлений,
общих для самых различных школ и направлений.
Постмодернистский дискурс достаточно отчетливо
выделяется и по тематике, и по своему понятийному
аппарату, и по мировоззренческим предпосылкам.
Это связано прежде всего с усвоением и активным
приспособлением для социального анализа
представлений, концепций и терминологии
постструктурализма, ставшего философской
основой постмодернизма и определившего его
мировоззренческие и методологические
особенности, его известное концептуальное
единство.
Несомненно, социальная теория
постмодернизма вряд ли способна претендовать на
строго систематизированное единство своих
постулатов, однако несомненно также и то, что ее
основу составляют некоторые основополагающие
идеи, которые рассматриваются как общепринятые,
общепризнанные. Они были усвоены
постмодернизмом преимущественно в той форме,
которую им придал французский
постструктурализм. Выделим несколько исходных
постулатов социальной теории постмодернизма.
- Культура как система знаков. – Идея
культуры как системы знаков есть первая и
главная идея постмодернизма.
Постструктурализм как философская
основа постмодернизма сформировался в общем
русле того "лингвистического поворота",
который осуществила западная новейшая
философия. Поэтому и в центре внимания
постмодернизма оказывается проблема языка,
языкового характера мышления, деятельности
людей как "дискурсивных практик". Все
теоретики постмодернизма, несмотря на
расхождения в частностях, считают, что язык
"владеет" своим носителем, определяя его
способы мышления и жизнедеятельности, а не
наоборот. Язык описывается в постмодернизме как
знаковая структура, которая является
вместилищем значений, независимых от их связи с
"фактами" мира или намерениями субъекта.
Таким образом, утверждается, что значения
рождаются в контексте отношений между знаками,
составляющими структуру языка, вследствие их
определенного положения в этой структуре, а не
вследствие их соответствия "фактам"
действительности. Постмодернизм отказывается от
старой веры в референциальный язык, то есть, в
язык, способный правдиво и достоверно
воспроизводить действительность, говорить
"истину" о ней. Поэтому понимание мира,
возможное только в языке и посредством языка,
согласно постмодернизму, является не продуктом
"мира, как он есть", а следствием "истории
текстов".
- Мир как текст" – один из наиболее
известных тезисов постмодернизма. В
постмодернизме вся реальность мыслится как
текст, дискурс, повествование. "Нарратив",
"текстуальность",
"интертекстуальность" – это важнейшие
понятия, которые используются постмодернизмом
для описания современной реальности, основные
слова его языка. "Ничто не существует вне
текста" - утверждает Ж.Деррида. Культура любого
исторического периода предстает как сумма
текстов, или интертекст. Понимание текстов
возможно лишь в "дискурсивном поле
культуры". Иначе говоря, их можно понять только
в связи с другими текстами, но не в связи с
каким-либо "буквальным" значением или
нормативной истиной. Неизбежное присутствие
предыдущих текстов – интертекстуальность – не
позволяет любому тексту считать себя автономным.
Деконструкция как общий метод
постмодернистского анализа, применимый к
анализу любого феномена культуры, любого текста,
неизбежно превращается в многосмысленный и
бесконечный интерпретативный процесс, который
релятивизирует любой текст, любое понятие, - и
потому лишает смысла проблему истины. Таким
образом, язык оказывается непостоянной средой,
он не может непосредственно нести смысл или
истину. Отсюда вытекает важнейший тезис
постмодернизма о несамотождественности текста
и о ненадежности знания, получаемого с
помощью языка, и как следствие – о
проблематичности той картины действительности
– эпистемы, по М.Фуко, которая существует в ту или
иную историческую эпоху. Согласно М.Фуко, в
каждую историческую эпоху существует
специфическая, более или менее единая система
знания, которая образуется из дискурсивных
практик различных научных дисциплин, - эпистема.
Она реализуется как языковой код, языковая норма,
бессознательно предопределяющая языковое
поведение, а следовательно, и мышление индивидов.
По мнению Фуко, эпистема всегда внутренне
подчинена структуре властных отношений,
выступает как "тотализирующий дискурс",
легитимирующий власть, поэтому она не может быть
нейтральной или объективной. Эта исходная и
главная идея постмодернизма и весь связанный с
ней критический пафос, рождающий установку на
сопротивление власти языковых структур,
невозможно понять вне тех кардинальных
изменений социокультурной ситуации, которые
произошли в мире, прежде всего в западном
обществе, под воздействием глобализирующейся
системы масс-медиа, мистифицирующей массовое
сознание, порождающей мифы и иллюзии. Эти
изменения ведут к фундаментальной,
онтологической трансформации культуры.Наиболее
репрезентативной в интерпретации этих изменений
является теория гиперреальности Жана Бодрийара.
( Baudrillard J. 1981). Гиперреальность, по Бодрийару,
возникает тогда, когда культурные представления
и знания утрачивают связь с социальной и
человеческой реальностью, которую они должны
описывать, и становятся автономными –
симулякрами. Это, ставшее модным, слово означает
псевдовещь, замещающую "агонизирующую"
реальность, стирающую различия между реальным и
воображаемым, кажимость, не обладающую никакими
референтами. Связь образности и реальности,
согласно Бодрийару, проходит несколько этапов,
отмеченных нарастающей эмансипацией кодов от
референтов: отражение объективной реальности
сменяется ее извращением, затем - маскировкой ее
отсутствия и наконец – утратой какой-либо связи
с реальностью, заменой видимости – симулякром.
Весь современный мир состоит из симулякров,
которые не имеют основания ни в какой реальности,
кроме собственной, это мир самосоотносимых
знаков, абсолютно искусственный мир. Таким
образом, отношения человека с миром
трансформируются фундаментальным образом. Уже
никто не апеллирует к "реальному" объекту,
поскольку в мире, где доминируют искусственные
модели, не делается различий между "словами"
и "вещами". Субъект, лишенный объекта, не
может сравнивать свои представления с объектом и
оказывается в полной зависимости от
гиперреальности. Человеческая жизнь становится
призрачной, неаутентичной, вызывает ощущение
пустоты и бессмысленности, хаоса и отсутствия
гармонии, нестабильности и всеобщей
дезорганизованности мира.Таким образом,
постмодернизм вскрывает внутренний механизм
процесса мистификации общественного сознания,
происходящего под воздействием СМИ, доказывает
ненадежность, недостоверность –
"неистинность" "знания" о мире,
формируемого таким образом. И эта демистификация
"знания" принимает форму "отрицания
онтологических границ" (Деррида), ведет к тому,
что "разделительная линия" между миром и
знанием больше не ясна.
- "Смерть субъекта" - Тезис о "смерти
субъекта" есть вторая, не менее важная
философская составляющая постмодернизма.
Наиболее влиятельным является разработанный
М.Фуко и Р.Бартом вариант концепции "смерти
субъекта"; к тем же выводам приводит и
концепция деконструкции Ж.Дерриды, и концепция
интертекстуальности Ю.Кристевой.
Рассматривая как текст литературу,
культуру, общество и историю, постмодернисты и
сознание личности уподобляют некой сумме
текстов в той совокупности текстов, которая и
составляет мир культуры . Поскольку "ничего не
существует вне текста", то и любой индивид
неизбежно находится внутри текста, что ведет к
"смерти субъекта", через которого
"говорит язык" (М.Фуко).В этом процессе
"поглощения субъекта текстом" находит
завершение трансформация "сущностного
человека" модерна в "человека отношений",
характерного для постмодерна. Новый субъект
постмодерна может быть осмыслен как калейдоскоп
фрагментов идентичности, "привязанных" к
локально-историческим и культурным
обстоятельствам. Превращение субъекта в текст
делает невозможным и для него отношение к самому
себе как к чему-то постоянному, существующему
независимо от мира знаков, которыми он опутан.
Таким образом, постмодернизм разрушает
идеологическую позицию модерна, базирующуюся на
представлении о субъекте как центре мироздания,
теоретическую традицию рассмотрения индивида
как суверенного, независимого, самодостаточного
и равного своему сознанию (лица) . С точки зрения
постмодернизма, такое представление о человеке
стало несостоятельным и даже нелепым.
Постмодернизм обосновывает невозможность
независимого индивидуального существования,
доказывает, что индивид постоянно и главным
образом бессознательно обусловливается в
процессе своего мышления языковыми структурами.
Эта позиция, общая для всего постмодернистского
образа мышления, одна из главных констант общей
постмодернистской доктрины, получила название
"теоретического антигуманизма". Ее суть - в
признании того факта, что независимо от сознания
и воли индивида, через него, поверх его и помимо
его проявляются силы, явления и процессы, над
которыми он не властен, а потому индивид не может
быть объяснительным принципом при исследовании
какого-либо "социального целого". Принято
подчеркивать слабость предложенной
постмодернизмом альтернативной программы ,
неубедительность обоснованных им способов
сопротивления личности стереотипам массового
сознания, навязываемых индивиду СМИ. В качестве
примера используется концепция "идеального
интеллектуала" М.Фуко, который , являясь
аутсайдером по отношению к современной ему
"эпистеме", способен осуществить ее
"деконструкцию", либо концепция
"шизофреника в высшем смысле" Ж.Делеза,
"привилегированное" положение которого
обеспечивает ему доступ к "фрагментарным
истинам". Так или иначе, принимая на веру любое
общепринятое воззрение или концепцию, человек
становится на путь интеграции, поглощения его
сознания "буржуазной системой ценностей",
очередной системой "метарассказов".
- Децентрация. – Постмодернизм подвергает
критике центрированность как основной принцип
европейской культуры Нового времени,
рационального мышления модерна, которое
отвергается как метафизическое. Децентрация
субъекта как ядра, центра, вокруг которого
строилось познание, культура, общественная
жизнь, деконструкция всякого текста, выявляющая
незакрепленность знаков, релятивизируют любой
текст, любое понятие. На этом основании
постмодернисты доказывают невозможность
существования целостной, универсальной системы
знания – оно может быть лишь фрагментом
множества локальных культурных контекстов,
которые делают его возможным и задают ему смысл.
Поэтому никакое знание не может быть оценено вне
контекста культуры, традиции и языка. Именно с
этим тезисом связана постмодернистская критика
всей предыдущей культуры, образа мышления как
метафизического и логоцентрического, его
"методологическое сомнение" по отношению к
рационально обоснованным универсальным
ценностям, истинам и убеждениям, к самим
рациональным формам познания, его отказ от
основных понятий эпистемологии модерна, таких
как истина, причинность и т.п.По мнению
Ж.-Ф.Лиотара, до последнего времени единство
знания обеспечивалось за счет обращения людей к
метанарративам, великим базовым идеям. Теперь
они утрачивают значение гаранта истинности и
ценности. Согласно Лиотару, постмодерн
характеризуется двумя основными чертами –
распадом единства и ростом плюрализма.
Постмодерн – это прежде всего разрушение
универсалистской и рационалистической доминант
модерна. Если все упростить до предела, то под
постмодернизмом следует понимать "недоверие к
метарассказам", то есть, к великим базовым
идеям, "объяснительным системам", которые
обеспечивают единство знания, организуют
буржуазное общество и служат средством его
легитимации. Это религия и история, наука и
искусство, а особенно "великие истории" -
организующие принципы философской мысли Нового
времени, такие как гегелевская диалектика духа,
идеи прогресса, эмансипации личности,
представление Просвещения о знании как средстве
установления всеобщего счастья и т.п. Для Лиотара
"век постмодерна" в целом характеризуется
эрозией веры в "великие метаповествования",
в "метарассказы", легитимирующие,
объединяющие и "тотализирующие"
представления о современности. Конец "великих
метанарративов" означает освобождение мира от
"иллюзорной метафизики модернизма" и
открывает бесконечные возможности для локальных
форм активности и форм жизни, для освобождения от
"монокультуры" как унифицирующего дискурса
и выхода к культуре многообразия. Конец
"великих метанарративов" открывает
возможность преодоления ситуации иерархичности,
характерной для модерна. Методологический
фундамент постмодернизма составляет осознание
ограниченности любой из форм рациональности,
активности, образа жизни, признание
естественности их разнообразия и плюрализма,
равноценности любых форм рациональности,
различных творческих парадигм, реабилитация тех
из них, которые оттеснялись на периферию
культуры и которым в условиях доминирования
модерных способов освоения мира было отказано в
легитимности. Постмодернисты считают
невозможным и бесполезным пытаться
устанавливать какой-либо иерархический порядок,
какие-либо системы приоритетов – в познании,
культуре, жизни. Они против любого тоталитаризма,
особенно современного – технологического,
информационного. Их лозунг – равноценность всех
жизненных форм. Поэтому естественным для них
оказывается отказ от понятия исторического
прогресса, от универсальных форм исторического
развития, от самой идеи линейного развития
истории, на смену которому пришла концепция
М.Фуко о скачкообразном чередовании эпистем,
метафора ризомы как неупорядоченного,
разнонаправленного развития.
- " Постмодернистская чувствительность" - одно
из ключевых понятий постмодернизма.
Разочарование в идеалах и ценностях Возрождения
и Просвещения с их верой в Прогресс, торжество
разума, безграничность человеческих
возможностей трансформировалось в неприятие
всей традиции западноевропейского рационализма.
Это и привело к формированию
"постмодернистской чувствительности" -
специфического видения мира – мира
децентрированного, фрагментированного,
неупорядоченного, лишенного
причинно-следственных связей и ценностных
ориентиров, предстающего сознанию лишь в виде
иерархически неупорядоченных фрагментов. Любая
попытка сконструировать "модель" такого
мира – бессмысленна.
Все это приводит теоретиков
постмодернизма к "эпистемологической
неуверенности", к убеждению, что наиболее
адекватное постижение реальности доступно не
естественным и точным наукам, не традиционной
философии, опирающейся на формализованный
понятийный аппарат, а интуитивному,
"поэтическому мышлению" с его
ассоциативностью, образностью, метафоричностью.
Именно этим объясняется обращение
постмодернизма в поисках соответствующей
культурной формы к иной культурной традиции -
восточному интуитивизму. Именно с этим связано
"олитературивание" мира , то есть
превращение литературы в модель для всех
текстов, утверждение представления, будто только
литературность любого дискурса делает возможным
наделение смыслом мира и нашего его восприятия.
Если мир поддается только
литературно-художественному, поэтическому
осмыслению, то никакой иной картины мира, кроме
метафорической, оно не способно дать. Отсюда
столь характерная для постмодернистских
построений утрата рациональности, строгости
научной аргументации.